Голубянц александр христофорович грыжа

На зоне Иван Александров был в прямом смысле в авторитете даже у криминалитета. Заключенные дарили ему мобильники и обращались за советом.  

80-летний Александров вышел на свободу по УДО, и схватка между ним и 43-летним соучредителем сейчас перешла на новый уровень.

Эта история «последнего боя» профессора-генерала почище любого детектива. На кону не только вуз и сумасшедшие деньги (больше трех миллионов долларов стоит только одно здание института), но и офицерская честь. 

Эту историю сложно будет понять, если не познакомиться поближе с ее главным героем. Благо, сейчас он может  все рассказывать сам — вышел из колонии, поселился в своей однокомнатной квартире. Увы, остался один как перст — сын, известный московский врач, умер от отрыва тромба в 2005 году, а через год скончалась супруга. 

Иван Михайлович Александров, несмотря на все жизненные перипетии и почтенный возраст, и выглядит, и держится бодрячком, за что его всегда обожали сослуживцы. Вообще одну половину жизни он служил в армии, вторую — преподавал. 

— Я отслужил 34 года в Войсках противовоздушной обороны особого назначения, — начинает свой рассказ Иван Александров. — Был командиром отдельной спецбригады. Уволился в звании полковника в 1992-м и уже на гражданке в Академии службы безопасности при Президенте РФ получил в 2011-м генерал-майора.

Ивану Михайловичу есть что вспомнить, но многое в его службе было секретным, потому даже сейчас, спустя десятилетия, говорить об этом остерегается. А вот о преподавании может сколько угодно.

— Мой преподавательский талант (учил молодежь военной науке) давно заметили. И вот маршал Георгий Зимин приложил остаться преподавать в Военной академии воздушно-космической обороны имени  Г.К. Жукова. И я там 12 лет проработал, став профессором, доктором военных наук (а доктором педагогических уже потом). Получил 17 правительственных и ведомственных наград…

После выхода на пенсию Александрова пригласили ректором в коммерческий университет (НОУ «Университет Волкова»), объединяющий 11 институтов. 

— Там же работал в бухгалтерии некий Сергей Устинов, — рассказывает Александров. — Подружились? Я человек военный, прежде, чем сходиться с людьми, долго присматривался. Но и на старуху бывает проруха. Всю жизнь я мечтал о собственном вузе. Сейчас Устинов говорит, что идея была его, но это не так, поверьте мне!

В тот момент ему было 27 лет, он не имел особого опыта в преподавании. В общем, вместе с Устиновым мы в 2002 году открыли Институт управления и права. Он и я — два соучредителя. Но я ректором был избран, а он стал проректором.

Институт имел восемь представительств, в нем обучались четыре тысячи студентов — представляете, какой доход он приносил? По договору 10 процентов от прибыли Александров и Устинов делили между собой. А это больше чем по миллиону рублей в месяц на каждого. В 2009 году купили здание на улице Артюхиной для вуза — по тем ценам за три миллиона долларов.

Ну а дальше схлестнулись опыт и молодость. Кто первым начал эту войну? Теперь уже неважно. Но каждый ход одного задевал больные струны другого.  

В 2011 году Александров написал заявление в полицию по факту кражи 6 миллионов из кассы института. Было возбуждено уголовное дело в отношении неустановленных лиц. После этого Александров написал еще одно заявление в полицию — о том, что диплом у Устинова о высшем образовании поддельный.

— К нам приехала комиссия — три полицейских и два сотрудника ФСБ, — продолжает Александров. — Стали проверять документы всех проректоров. Для Устинова оптимальным был выход написать заявление по собственному желанию.

Но Устинова, видимо, история с дипломом и, как следствие, попытка вывести его за штат института оскорбили. В итоге он заявил, что Александров должен ему 20 миллионов рублей. Таких денег в тот момент у Александрова не было, да и долг он не признавал (заявлял, что подпись на бумагах не его, а поддельная).  

Устинов подал иск в Басманный суд. Фемида долг не признала. Но до этого момента почти год был наложен арест на все имущество ректора. Ну а дальше произошло то, за что он получил тюремный срок.  

Александров в разговоре пожаловался на ситуацию одному сотруднику института, ранее судимому за грабеж. А тот предложил найти киллера. После чего сам же и пошел в полицию.

Спецоперация по задержанию Александрова в момент передачи денег за выполненный «заказ» была проведена красиво. «Киллер» (подставной полицейский) и «жертва» блестяще сыграли свои роли. Устинов потом рассказывал, как его гримировали под труп, как жена и родные делали вид, что скорбят от горя, а он сам прятался на конспиративной квартире.

Александров вины не признал, заявил, что деньги передавал сотруднику вовсе не за убийство, а за то, чтобы он нашел поддельный диплом Устинова.

— Погорел я на том, что на вопрос: «А что делать с Устиновым?» ответил: «Хоть под лед его». И это ключевая фраза в обвинении. 

Приговор — восемь лет колонии строгого режима.

Дед в законе

Когда Александров прибыл в колонию, ему было 75 лет. Специальных тюрем для бывших военных в России нет (в отличие от экс-сотрудников правоохранительных органов, судей и прокуроров). И это, скажу я вам, проблема. Ну какой криминальный элемент не воспользуется случаем, чтобы поиздеваться над офицером армии, оказавшимся с ним в одинаковом положении? А если это полковник или генерал…

В одной из камер московского СИЗО однажды нашла действующего генерала армии, который драил туалет под насмешки сокамерников-бандитов. В общем, перспективы у Александрова за решеткой были не очень. Помог же ему педагогический талант.

— Я с самого начала попросил начальника колонии разрешить мне преподавать, — рассказывает Александров. — Он отказал, к сожалению. Сказал — не положено, поскольку я осужденный. Так-то так, но можно было сделать скидку на то, что я дважды доктор наук, в том числе педагогических, почетный работник высшей школы.

Преподавать, тем не менее, не разрешили. В колонии и осужденные, и сотрудники Александрова приняли неоднозначно.

— Один сотрудник кричит: «Эй, дед, здравствуй!» — вспоминает профессор. — А ему: «Какой я тебе дед?» — «А кто ты, если не дед?!» — «Иван Михайлович».

Я с тех времен, как стал преподавателем, ни одного студента на «ты» не назвал. Это мне и помогло. Хочешь, чтобы тебя уважали, искренне уважай других сам. 

Когда меня перевели в другую колонию, там нас 18 человек новеньких на корточки на плацу высадили. Подошел полковник, говорит: «Кто здесь Александров? Можете встать, вы все-таки генерал». А авторитет у осужденных я завоевал тем, что помогал им апелляционные и кассационные жалобы составлять. Кому-то после них срок сокращали, кого-то вообще выпускали.

Однажды парнишке 20-летнему, которому дали 18 лет тюрьмы за участие в ОПГ, на основании моих жалоб суд сократил срок на три года. Так вот после этой и других таких историй у меня появилось право заходить в столовую, в храм и т.д., когда я захочу. Жмешь на кнопку, имя называешь — и двери открываются. Мне телефон мобильный принесли, на счет клали денег для звонков. Прозвища мне никакого не давали, только по имени-отчеству обращались.

Я сам ни разу матом не ругнулся. И вы знаете, при мне осужденные старались правильно выражаться, на тюремный сленг не переходили. Часто приходили советоваться как с преподавателем. Я с уголовными делами осужденных знакомился, и знаете, пришел к выводу — процентов 20 сидит невиновных. И не у всех есть возможности доказать это.

По слухам, Устинов переживал, что Александров отомстит из-за решетки с помощью новых криминальных связей. Еще когда профессор был в московском СИЗО №4, с Устиновым случился инцидент: его избили. В изолятор в итоге приходили полицейские, интересовались, не рука ли Александрова? Но тот уверяет: никого не подсылал. Разумеется, из учредителей института пожилого ректора убрали.

Ответ от профессора

— К делу Александрова меня попросили подключиться его друзья-сослуживцы в 2015 году, когда он уже сидел, — рассказывает Александр Хохряков. — А я ведь всю жизнь работал следователем. Окончил высшую следственную школу (была такая единственная в СССР). Последняя моя должность — начальник следственного отделения СУ УВД по Юго-Восточному округу. Вышел на пенсию, заскучал. В общем, дело Александрова меня заинтересовало чисто профессионально. Такой сюжет! 

Поехал я в колонию, познакомился. Он мне понравился — спокойный такой, рассудительный. Не ныл, мол, не выйду никогда отсюда, не доживу. Ничего такого. Говорит мне: «Поможете — буду благодарен. А платить вам нечем — все забрали». Мне старика чисто по-человечески стало жалко.  Когда я стал разбираться, то пришел к выводу: его подтолкнули на это преступление. Смоделировали ситуацию, вынудив пойти на преступление, чтобы посадить его. Но дело сделано, приговор вступил в законную силу, единственное — мы с ним добились сокращения срока.  А вот аферу в вузе разоблачить было необходимо! 

Следствие возбудило уголовное дело против Устинова по 159-й ст. часть 4 «Мошенничество в крупном размере». Следователь проявил принципиальность, когда «сверху» просили переквалифицировать дело на статью 170.1 «Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц». Вина Устинова, по мнению следствия, доказана.

На суде прокурор запросил 7 лет. И тут неожиданно судья сам переквалифицировал дело на статью 170.1, назначил по ней штраф в 300 тысяч рублей и… сразу же освободил от наказания за истечением сроков давности (по этой статье они всего два года). 

Этот финал Хохряков предвидел. Чуть раньше, 6 марта 2019 года, по заявлению Александрова было возбуждено новое уголовное дело по статье 159 «Мошенничество». Что на этот раз? Старая история с долгом, который пытался взыскать Устинов. Экс-ректор пытается доказать, что договор займа денежных средств в размере 20 миллионов — фальшивка.

— Я разыскал свидетеля, он пришел в полицию и дал показания, — рассказывает Хохряков. — Но дело неожиданно забрали из районного подразделения в УВД по ЦАО, его ведет теперь следователь, который занимается ДТП. Наверное, поэтому следствие не движется. 

Заслуженные военные написали по этому поводу 15 мая 2020 года обращение к прокурору Москвы и начальнику столичного ГСУ: «Мы знаем Александрова, неоднократно наши армейские дороги пересекались, это честный и порядочный человек, всю жизнь служивший родине… Сейчас ему 80 лет и ему трудно добиться проведения расследования уголовного дела.

Устинов, напротив, молодой и энергичный, имеющий связи в правоохранительных органах и достаточный материальный ресурс… Следственные органы идут на поводу у Устинова, дело второй год фактически не расследуется».  

Под документом подписи вице-адмирала в отставке Тенгиза Борисова и председателя Совета ветеранов Вооруженных сил в Москве, генерала Анатолия Голобородова.  

— Для меня дело чести вывести его на чистую воду, — говорит Александров. — На сайте института по-прежнему висит поддельный устав, он вводит в заблуждение абитуриентов и студентов (прокуратура вынесла представление на этот счет, но Устинов его не выполняет).

Александров ждет, что еще придумает Устинов. Будет ли это месть — и за новое дело, и за его постоянные обращения во все инстанции?  Сам Устинов сейчас трубку не берет, для комментариев не доступен.

Вся эта история схватки двух взрослых людей может показаться омерзительной. Кто-то скажет: и эти люди возглавляют институт, который учит студентов?!

Ничуть не оправдывая то, за что генерал попал в тюрьму, скажу так: практически любого человека с помощью провокации можно подтолкнуть на преступление. Даже на такое тяжкое, как убийство. Стоит только нажать на «красную кнопку».

Александров, потеряв семью, жил своим единственным оставшимся детищем — институтом. Борьбу за него и за свое имя не бросит, по его словам, пока будет дышать. И почему-то уверен: успеет. Вернет. И даже вынашивает идеи о том, как сделать институт лучше, чтобы выпускались оттуда не только грамотные, но и порядочные. И почему-то думаю, что он справится: смог же перевоспитать в колонии криминальных авторитетов!